Андрей Федоров специальный корреспондент портала “Мой дом Москва”, много пишет о животном мире.

В настоящий момент автор работает над очередной новой книгой о природе, ориентированной на детей 7-14 лет. Эта серия небольших рассказов, о городском мальчике Сереже, который приехал на каникулы в деревню к своему деду, работающему егерем. Надеемся, что некоторые небольшие рассказы из этой книги помогут детям и подросткам лучше узнать окружающую их природу нашего Подмосковья. Научиться понимать и уважать окружающий их живой мир, беречь и охранять его.

Как Сережа с бобрами знакомился

На все школьные каникулы мама отправляла Сережу погостить к дедушке с бабушкой в деревню.

Сережин дед Матвей работал охотинспектором. Работа у него была такая – зверей и птиц охранять от лихих людей.

По весне у деда Матвея было много работы по хозяйству. Лодки проконопатить. Весла починить. Да шалаши, что на воде и берегу подправить. В них будут сидеть охотники, подманивая к себе селезней.

– Утя- утя-утя, – звал дед Матвей своих подсадных уточек.

Утки вразвалочку подходили на зов. Брали с ладони угощение. Крякали. Ругались, стараясь ухватить корма побольше.

– Де! Ну, де-е! Дай, мне, пожалуйста, немного зернышек уточкам дать, – крутился вокруг деда Сережа.

Дед Матвей насыпал немного зерна в ладошку внуку. Отошел, усмехаясь в усы.

– Да они меня щиплют за пальцы! – закричал Сережа,  бросая зерна на землю.

–  Не бось, не бось. Чай, не волки. Палец не откусят, – усмехался дед Матвей.

– Эй, мужички, иди в избу. Самовар стынет, – звала с крыльца  бабушка Евдокия.

После обеда Сережа с дедом поплыли вверх по реке проверять первый шалаш. Снег, в лесу еще не сошел, но вешняя вода прибыла прямо на глазах.

Правый берег был пологий и сплошь заросший кустарником, левый же наоборот был настолько крут, что взобраться по нему не всякому даже ловкому забраться было бы не просто. Вот с этого крутого берега текли десятки больших и маленьких водопадов талого снега. У берега из воды торчало множество коряг. На одной сидели две небольшие птички с длинными клювиками. При приближении лодки вспорхнули и низко над самой водой, чуть ли не задевая ее своими черными серповидными крылышками с писком улетели вверх по течению реки.

– Это кулики, – заметил дед Матвей, – значит и утки прилетели.

Дед ловко греб веслом, сидя на корме, а Сережа смотрел вперед в надежде увидеть первых диких уток. Но вместо них прямо по курсу лодки в небе летала странная птичка. Она неожиданно взмыла вверх, на миг замерла в воздухе, потом перевернулась через голову и камнем стала падать вниз.

Она неожиданно взмыла вверх, на миг замерла в воздухе, потом перевернулась через голову и камнем стала падать вниз. «Бе-е-е-э-э-э», – падая к самой воде, заблеяла как овечка птичка. И, сделав крутой вираж у самой воды, снова взмыла в небо.

– А это кто? Блеет как овца? Я думал сейчас нырнет, – изумленно спросил Сережа деда.

– Бекас. Это он так самочку к себе завет. Поднимется повыше над самой рекой, перевернется в воздухе, раскроет крылья, откроет пошире клюв и падает камнем вниз. При этом от встречного воздушного потока, клюв самца начинает вибрировать, издавая звук похожий на блеяние овечки, который ты только что слышал. У кого громче всех подражание овечки получается, к тому и летит самка, чтобы потом вместе вить гнездо.

И вдруг Сережа увидел, что прямо на него плывет, что-то живое! Отчаянно барахтается в воде.

– Де, глянь, кто это? – испуганно закричал Сережа.

–  Эко, да, это бобр! В сетке запутался! – дед Матвей, одним гребком развернул бортом лодку поперек течения, –  Сейчас мы его болезного вытянем.

Раз, два. Сережа, даже понять ничего не успел. На дне лодки бился неведомый зверь.

Дед причалил к берегу. Снял куртку. Набросил ее на запутавшегося в сетях зверя.

– Де,  это кто? – снова, но уже не так опасливо спросил Сережа.

– Бобр..,- дед Матвей достал нож.

Сережа съежился от страха.

– Не бось внучек. Я только сетку резать буду, чтобы бобра освободить.

Матвей достал охотничий нож. Ухватил зверя за загривок.

– Не бось, не бось, дурашка! Эко тебя угораздило-то, – приговаривал егерь, перерезая ножом рыболовную сетку.

Зверь притих, словно понимая, что плохого ему никто делать не собирается.

Сережа сидел ни жив, ни мертв.

Дед Матвей поднатужился, ухватив бобра за хвост и бросил в воду.

Бултых! Бобр с силой ударил хвостом по воде. Целый поток холодной воды окатил деда Матвея и Сережу.

– Здоровенная «тетка». Эко, она нас с тобой окатила-то!- усмехнулся егерь, вытирая бороду ладонью.

Матвей взял весло. Развернул к дому лодку и всю дорогу молчал.

– Де, а здорово ты его за борт выбросил, – нарушая вечернюю тишину сказал Сережа, – как Степан Разин княжну.

–  И за борт ее бросает, в набежавшую волну…, – шепотом затянул песню дед Матвей.

– И где вас только носило ночь за полночь? – ворчала бабушка Евдокия, ворочая ухватом чугунок в печи, – все ходють и ходють. Весь ужин простыл… чего ходють…

–  Ба, да мы с дедом…

Дед Матвей приложил большой палец к губам. Сережа замолк, уплетая простывшие бабушкины щи за обе щеки.

После ужина дед с внуком сидели на крыльце. В небе загорались первые звезды. Умолкли зяблики, только в наступающих сумерках над рекой «жвакали» селезни в поисках уточек, да в перелеске «ухнул» филин вылетая на ночную охоту.

– А почему ты бобра «теткой» назвал? – спросил Сережа, деда Матвея.

– Потому, что это был не бобр, а бобриха, к тому уже пожилая. Лет 8-10 от роду, не бабка еще, но и не «девица-красавица». В хатке у нее целая семья осталась – отец-бобр и дети малые. Ну, не совсем малые, но все ж еще не взрослые бобры. Тяжело им без матери пришлось, коли мы с тобой ее от сетей не освободили бы.

– А хатка, это бобровый дом? А где он? Кто его построил? А сколько у бобрихи детей? А что они едят? – засыпал вопросами внук деда, явно заинтересованный всем сегодня случившимся на реке.

– Что интересно узнать про бобров? – усмехнулся старый егерь, скручивая из полоски газеты «козью ножку» и набивая ее душистым самосадом.

– Ну так слушай.

Жил-был молодой бобр. Он уже подрос и ушел из своего дома искать себе спутницу жизни – молодую бобриху.

– Чтобы жениться на ней? – нетерпеливо перебил деда Сережа.

Можно и так сказать… Да не перебивай, а учись слушать. Так, вот, долго он плыл вверх по течению реки. Рано утром вылезал на берег и залезал в самые густые кусты прибрежной ивы или осоки, где посуше. Сворачивался калачиком и весь день спал. Однако, ближе к вечеру просыпался. Срезал своими острыми, как бритва зубами тонкие ивовые прутики и обгладывал с них сочную кору. Подкрепившись плыл дальше, когда совсем было уже темно.

Плыл он очень медленно, почти совсем не ныряя. Часто подплывал то к одному, то к другому берегу, обнюхивая прибрежную траву и низко свисающие над водой ветки кустов. Так он искал по запаху свою будущую подругу, чтобы вместе с ней создать бобровую семью.

– Бобриха тоже хотела замуж и оставляла ему какие-то знаки? – весело воскликнул Сережа.

Точно так. Это только мы люди можем всякие любовные письма друг другу писать. А бобры грамоте не обучены и ищут друг друга только по специальному запаху.

И вот однажды он такой запах наконец нашел и очень этому обрадовался. Вскоре они встретились и конечно же полюбили друг друга и стали жить вместе.

Но сначала надо было построить небольшой домик, где можно было скрываться от холода, дождей и снега, а главное врагов, главным образом от охотников.

Небольшую нору прямо под крутым берегом они копали по очереди, а вход сделали под водой, чтобы никто его никогда не нашел и чтобы им было удобно заплывать в него и выплывать прямо в реку. Дом они строили под берегом большой. Была в нем спальня, куда бобриха натаскала сухой травы. Несколько кладовок для припасов, а еще большая комната для детей – но нашему называется «гнездовая камера». В ней-то и родились маленькие бобрятки-ребятки. Да много шесть, а может быть восемь маленьких бобрят. Сначала они были совсем крошечные и слепые как котята. Поэтому мама-бобриха кормила их только своим молоком, которое гораздо жирнее чем у нашей коровы Милки. Поэтому бобрята росли не по дням, а по часам.

Пришло время выходить из теплого дома в реку, чтобы учиться плавать, нырять и самому добывать себе корм на пропитание. Самые смелые первыми ныряли за отцом из хатки в воду и тут же всплывали на поверхность. Плавали вокруг него, повторяя все его движения. А это не так просто научиться плавать. Вот, тебе-то уже восьмой год пошел, а ты еще только по «собачьи» кое-как барахтаешься в пруду.

– Ну, я же не бобр! –  обиженно стал оправдываться Сережа.

– Знамо дело не бобр, но плавать я тебя все равно научу. Ну, да ладно. Слушай дальше.

А вот, не очень смелые бобрята залезали на спину матери и на ней катались, боясь окунуться в воду. Но ей это не очень нравилось. И она ныряла, а пугливые бобрята оставались на поверхности и начинали от страха пищать. На их писк подплывали их более смелые братья и сестры, которые уже отлично плавали, ныряли и даже соревновались между собой, кто дальше всех под водой проплывет. Вот они-то и стали обучать, тому чему уже сами научились своих сестер и братьев. Но скажу честно, таких пугливых бобрят на всю семью один-два приходится. В основном все они очень смелые и шустрые ребята, а главное трудолюбивые, потому, как в бобровой семье нет лодырей. Все заняты общим делом.

Каким спросишь? Много у них дел. Главное запасов побольше на зиму сделать. Папа-бобр, выбирает недалеко от берега осину потолще и начинает ее «пилить» со всех сторон своими острыми зубами, орудует как стамеской, пока наконец не свалит. Теперь молодые бобрята перекусывают более тонкие веточки. Пилят их на небольшие бревнышки и таскают в хатку. А там уж мама-бобриха их аккуратно укладывает в подземные кладовки.

Так они работают каждую ночь, а днем отдыхают, едят осиновую кору и чистят свои шубки.

Это очень важное занятие для любого бобра, чтобы шуба его была хорошо расчесана. Тогда она не намокает и хорошо греет в холодной воде.

Через некоторое время мама-бобриха приносит новый приплод маленьких бобрят. Их начинают воспитывать и учить уму-разуму уже более старшие братья и сестры. Сам понимаешь старый дом становиться тесноват для большой семьи. Надо его расширять, чтобы всем места хватило. Да и соседнем ручье неплохо плотину соорудить, чтобы поднять в ней уровень воды и затопить берега. Это делается для того, чтобы по воде легче было добираться до новых деревьев, осин и берез, корой которой питаются бобры. Так образуется большие плотины и много хаток, в которых живет большая дружная бобровая семья. Потом кода самые старшие дети подрастают, они покидают отчий дом и уходят в разные стороны создавать свои семьи. Вспомни с чего начинался рассказ про бора, этим и закончился.

Однако, засиделись мы до полуночи. Пора на боковую.

– А здорово, что мы бобриху спасли, – мечтательно заметил Сережа, залезая на теплую печку под лоскутное одеяло.

– Знамо дело, – ответил дед Матвей. Перекрестился на иконы в «Красном углу» и задул керосиновую лампу.

Андрей ФЕДОРОВ.

Фото автора.