Контрабасист, исполнитель на исторических басовых инструментах, преподаватель Московской консерватории Григорий Кротенко ответил на несколько вопросов корреспондента портала «Мой дом Москва»:
– Григорий, вы москвич, наверняка хорошо знаете город, в котором выросли, какое ваше самое любимое, близкое вашей душе, место в нем?
– Я люблю Тимирязевский лес. Я стал гулять в нем еще до того, как научился ходить – с мамой в коляске. Я знаю каждую тропинку, каждую дырку в заборе, у меня есть друзья среди дубов. Лучшие мои мысли пришли ко мне в этом лесу. Люблю Крутицкое подворье. Это чудом сохранившийся кусочек идеальной, сказочной, старинной Москвы. Хамовники – усадьбу Толстого и Новодевичий. Заглядываю на кладбище поговорить со Скрябиным. Никитские ворота. В Столовом переулке – моя школа, в Мерзляковском – музыкальное училище, на Большой Никитской – консерватория. Вся моя жизнь связана с этим местом. Люблю мой Аэропорт. Я еще помню, как с Ходынки взлетал самолетик и из него прыгали парашютисты.
– Как вы относитесь к тем преобразованиям, которые происходят в Москве в плане благоустройства? Не утрачивает ли старая Москва своего исторического облика, или, на ваш взгляд, возрождает его?
– Я пешеход. Мне нравятся широкие тротуары. Автобусы стали ходить чаще, что нельзя не заметить. Автобусная остановка появилась и у Московской консерватории – это действительно удобно. Москва дружественно относится к творческим инициативам Персимфанса. Наши верные друзья – это Музей Москвы, Выставочное объединение (ГРАУНД под руководством Кати Бочавар). Мы выступали несколько лет подряд на городских праздниках и на Патриарших, и в Музеоне, и на Красной площади с небанальными программами. В 2017-м показали на Тверской улице кантату ПРОКОЛЛа «Путь Октября». Но я тоскую о старой Москве. Мне жалко отмененных трамваев и троллейбусов. Обидно каждый день узнавать о варварском разрушении исторических зданий. Часто авторам города не хватает художественного вкуса, любви, уважения к Москве, ее духу, истории, будущему. А исполнителям – совести.
– 14 апреля в киноконцертном зале «Зарядье» ансамбль Персимфанс реконструирует премьерный показ фильма С.Эйзенштейна «Броненосец Потемкин». Вы причастны к этому событию. Расскажите немного об этом удивительном проекте и о том, какое впечатление у вас от парка «Зарядье» и его киноконцертного зала?
– Самое интересное в парке для меня – зал. «Киноконцертным» вы называете Зарядье в честь снесённого ГЦКЗ «Россия». Я выступал там. Поделом, я так считаю. Это был уродливый монстр, которому хорошо подходил этот канцеляризм. Впервые почти за 120 лет в Москве открыли зал с хорошей акустикой. В нем работают замечательные, интеллигентные люди, готовые выслушать и принять интересные идеи. В «Зарядье» даже охранники удивительно благожелательны. Мы показываем в «Зарядье» кино с музыкой. Это лучший фильм всех времен и народов, гордость отечественной кинематографии – «Броненосец Потемкин». Кино это изначально немое. Но «немое» кино показывали с живым оркестром. Автором единственной версии музыкального сопровождения, которое принял режиссер, был австрийский композитор Эдмунд Майзель. Майзель писал для европейского проката «Броненосца», в архиве Эйзенштейна сохранился неполный комплект оркестровых партий. Мы с коллегами провели реконструкцию недостающих страниц, пользуясь консультациями легендарного Наума Клеймана, главного специалиста по «Поткмкину». Именно Клейман вместе с Шостаковичем подбирал фрагменты из его симфоний для озвучивания ленты в 1970-м году.
Современное поколение кинолюбителей знает фильм Эйзенштейна с этим саундтреком. Мы уже показывали однажды нашего «Потемкина» в Третьяковской галерее – на ретроспективе Эйзенштейна год назад. Но наша реконструкция звукового сопровождения картины развивается. В этот раз мы дополнили партитуру шумовыми аппаратами, которые широко использовались в театре и кино в первой половине ХХ века. Именно так поступил и сам Эйзенштейн, когда представлял премьеру на сцене Большого театра.
– Продолжите фразу: «Москва для меня – это город, который…»
– и есть моя судьба.
Нина ДОНСКИХ.
